Напарница, тем временем, достала из хранилища уже привычный шар-светильник и подняла его над головой, выхватив из тьмы довольно высокие, поблескивающие влагой своды пещеры внушительных размеров. В высоту лишь в полтора-два моих роста в высшей точке, но и вправо, и влево свет едва добивал до стенок. Множество небольших узких сталактитов угрожающе нависали над нашими головами подобно кинжалам. В противовес потолку, пол пещеры был достаточно ровным, уходя под небольшим уклоном вниз и вдаль, где сияние шара бессильно вязло в непроглядной тьме.

— Ну… пошли?

— Подожди.

Я неуверенно топтался на месте и не мог понять, что же меня смущает. Я не слышал и не видел ничего опасного, но… что-то было не так. Запах? Движение Ци? Я стоял добрых минут десять, всматриваясь, вслушиваясь, внюхиваясь и изо всех сил пытаясь понять, что именно мне здесь не нравится. Наконец, вздохнул:

— Не могу понять. Интуиция ворочается, но в чем дело, не улавливаю.

— Хочешь вернуться? — деловито уточнила Диомеда, перехватив шар левой рукой и взяв в правую меч. Без всяких намеков на то, что я трус или что-то в этом духе. За последние недели напарница успела оценить мой навык Познания и его пользу, так что если я говорил «что-то мне тут не нравится» — принимала это не как признак страха, а как сигнал реальной опасности. Только вот сейчас я был совсем не уверен, что это именно Познание подавало мне какие-то знаки. Может, просто паранойя? Я бросил взгляд назад, представил, что просто так преодолевал эту дьявольскую расщелину и что сейчас этот путь нужно будет повторить…

— Нет, давай немного пройдемся. Только держи оружие наготове.

Я и сам достал и взял на изготовку копье. Осторожно сделал шаг вперед. Ничего. Еще один. Ничего. Так, медленно, замирая, вслушиваясь в тишину и осматривая все вокруг до рези в глазах, мы дошли до конца пещеры. Постояли у неровной дыры в стене, ведущей дальше, в низкий проход, резко заворачивающий куда-то влево. Посовещались и решили пройтись еще.

В дыру мы шагнули одновременно, благо ширина позволяла пройти и куда большему количеству людей. И, стоило нам влезть в проход целиком, интуиция мгновенно взвыла набатом. Я абсолютно автоматически прыгнул спиной назад — и чувствительно приложился ей о… что-то.

— Какого…

Я обернулся и уткнулся носом в золотистую сияющую пелену. Ткнул ее пальцем — на ощупь упругая, но под нажатием продавилась совсем чуть-чуть. Легонько ударил кулаком — и в момент касания пелена мгновенно уплотнилась, став твердой, как камень. Развернувшись обратно к коридору, встретился взглядом с хмурой напарницей, нервно сжимающей меч.

— Что это?

— Не знаю точно… но у меня только два предположения.

— И какое второе?

— Что это какая-то никому не известная хренотень, — я на всякий случай потыкал в пелену копьём. Ноль результата. — Ну а первый вариант, я думаю, ты и сама скажешь.

— Очаг с Хранителем.

— Ага. Он самый.

— Дерьмо, — лаконично сказала Диомеда.

— Дерьмо, — согласился я.

— Есть идеи, как из него выплыть?

Я задумался. Очаги с Хранителями — явление редкое и крайне малоисследованное. По нескольким причинам. Во-первых, это должен быть Очаг, в который заглянул на огонек дух Стихии. Духи в целом встречаются в нашем мире редко — некомфортно им здесь, Ци маловато. Многие предполагают, что у них для жизни есть свои, стихийные миры и планы, и сюда их забрасывает по чистой случайности. Во-вторых, этот дух должен либо изначально быть достаточно сильным, чтобы выгнать из Очага всех живых конкурентов, либо Очаг должен быть практически пустым и долго таким оставаться, пока гость не отъестся и не наберет достаточно сил. И вот когда два этих пункта совпадут, дух может слиться с источником Очага, став его Хранителем.

Третьей же причиной малого количества информации на эту тему была банальная опасность таких Очагов — мало кто рисковал соваться в них, еще меньше людей успешно из них выбиралось, и уж совсем единицы соглашались на то, чтобы делиться важной информацией с любопытствующими.

Увы, больших подробностей я не помнил, но то, что я мельком про это читал — это точно. И я точно читал что-то на эту тему в тот месяц, когда сидел у Фандага… а в то время я переписывал в дневник всё важное, что попадалось на глаза. На всякий случай. Мало ли когда еще появится возможность ознакомиться с этими манускриптами?

Я достал циновку, подстелил на пол и уселся у самой пелены. И, под удивленным взглядом Диомеды, начал выгружать перед собой из браслета все свои дневники и путевые заметки.

— Что? Садись, это затянется надолго. Если я правильно помню, то, чем дальше от источника, тем меньше у Хранителя возможностей, так что здесь, на самом краю, мы в безопасности… относительной… наверное. В любом случае идти дальше наобум еще глупее, чем задержаться здесь и попытаться найти дополнительную информацию. Но оружие держи под рукой.

Диомеда вздохнула и села рядом со мной, скрестив ноги и так же подстелив под себя циновку. Положила меч на колени и уточнила:

— Помощь нужна?

— Не откажусь, — рассеянно ответил я, перебирая десятки пухлых, аккуратно подшитых пачек желтоватой бумаги. По сути — отдельные книги, только без обложек. Большую часть заметок я сортировал по годам и месяцам. Только когда было время, собирал отдельные папки со всей доступной информацией по конкретной теме, переписывая заметки по второму разу… но, увы, Очаги в этот список пока не входили. — Так, вот эти пять пачек — с того месяца, когда я рылся в библиотеке Фандага. Здесь должен быть как минимум один лист про Очаги с Хранителями, тебе нужно его найти. В правом верхнем углу каждой страницы выписан краткий список тем, которые на ней затрагиваются — смотри в первую очередь на них.

Диомеда в некотором шоке уставилась на высоченную стопку листов, которую я ей протянул. Кажется, у нее даже глаз задергался. Или это игра света?

— А ты что будешь искать?

— А я буду пытаться найти то, что когда-то читал про духов, — тоскливо сказал я, глядя на в два раза большую груду перед собой. — Увы, это было давным-давно, еще в деревне, и я помню год только примерно, так что придется шерстить всю эту кучу…

— Может, на аукционе поискать? — осторожно спросила Диомеда, не решаясь прикоснуться к своей стопке.

— Поищи, — согласился я. — Но лично я не припомню ни одной книги, целиком посвященной духам или Очагам с Хранителями. Скорее всего их нет в свободном доступе и на аукцион никто их не выкладывает. А если брать те, что нам доступны, то угадать по названию, что конкретно в этом жизнеописании встретится кусок с приключениями какого-нибудь Обладателя в подобном Очаге почти нереально. Но поищи. На всякий случай.

— А на каком языке написаны эти абзацы? — показала Диомеда листок, почти целиком заполненный моими заметками и мыслями на русском. — Это не эрайн, да и вообще… символы какие-то странные…

— Эмм… — я лихорадочно пытался придумать, где, и, главное, чей язык я мог выучить в своей деревне и использовать тут. Олганский? Да, я мог сказать, что меня ему научил Этий, тем более что пару олганских фразочек я действительно ухватил от нашего помощника жреца. Но Диомеда вполне могла видеть, как выглядит их письменность. Кенкутский? Откуда бы? Жителей архипелага можно встретить только в больших портовых городах, где они ведут торговлю. Да и их письмо ни с чем не перепутаешь — листы бумаги кенкутцы нарезают исключительно в форме круга, и слова пишут по спирали, начиная от центра листа. Так ничего и не придумав, я брякнул:

— Это мой собственный шифр. На случай, если дневники попадут кому-то чужому в руки.

— Чего?

— Да, я немного параноик, — я пожал плечами, уткнувшись в записи и делая вид, что полностью поглощен чтением. — Не обращай внимания на эти куски, там в основном мои личные мысли.

Напарница посверлила меня подозрительным взглядом, но ничего не сказала. Вздохнула и вернулась к чтению.

Мы искали нужные записи уже добрый час. Поиск осложнялся тем, что нельзя было полностью погрузиться в чтение — пусть опасности пока на горизонте не было, но и расслабляться не стоило. Любой подозрительный шорох — и мы тут же откладывали бумаги, хватаясь за оружие. Наконец, Диомеда с облегчением сказала: